В жизни много вопросов и вот один из них: кто дает и кто получает?
Давай неторопливо об этом поговорим.
Давай понаблюдаем за Феденькой, ведь он так громко кричит, вбегая домой:
- Мама, мама! Сыр! Сыр!

Он хочет сказать маме, что в гастрономе наконец-то появилось то, что Бог давным-давно послал вороне.

Мама смотрит, как за окном, на осентябревшем тополе сидит современная ворона с пустым клювом. Потом смотрит на свой смущенный пустой кошелек. Но Феденька кричит радостным пошехонским голосом про сыр, и мама отдает ему последнюю сторублевку.
И вот Феденька спешит в гастроном за кефиром, ну и, ладно, за сыром, двести граммов.

А из гастронома спешат тетеньки, несут торчащий из бумажки килограмм, нюхают этот килограмм, создают рекламу своему богатству и спешат скорей домой.

И, что главное, в магазине совсем небольшая очередь: пять любителей-сыроедов.

«Старший продавец Поросюк Х.Р.» - читает Федя на табличке. Движения у старшего продавца резкие, знающие, как отрезать и как завернуть, и сколько это стоит.

Когда перед Феденькой остался один небольшой человек, лет восьми, с небольшой сумкой, к прилавку подлетела тетенька, похожая на ворону, в черном оперении старого плаща с крылатыми руками.

- Вы меня обманули!

- Ничего подобного!

- Вот сдача ваша – двадцать рублей!

- Значит, кусок был побольше!

- Вот кусок!

- Значит, откусили по дороге! Надо сразу кусать, у прилавка!

- Нахалка!

- Сама нахалка!

Поросюк, старший продавец, порозовела еще больше, пока отвечала про большой кусок, а взвешивала в это время кусок небольшой.

Мальчик, стоящий перед Федей, даже не смотрел, сколько ему взвешивали, даже не достал кошелек перед грозной продавщицей, а вынул из кармана пачку и отдал.

И вот тетенька, похожая на ворону, ушла, сложив крылышки, а Поросюк захрючала мальчику, который стал совсем маленьким:

- Ты сдачу получил? Как нет? Ты получил! Ты получил! Что тебе?

Последний вопрос был грозно нанесен Феденьке.
И пока он достает свою душу из пяток, мы успеем кое-что сказать.

Есть много хитрецов и хитриц, которые забирают, делая вид, что дают. Которые, завися от людей, делают вид, что люди от них зависят. Которые сидят на чьей-то шее и едут, заявляя, что везут и что тяжело.

Почти в каждой семье, почти в каждой дружеской компании, почти в каждом рабочем кабинете или цехе – всегда находится человек, желающий проехаться.

И часто находится желающий подвезти.

Например, сынки очень любят кататься на своих мамах. Добрая мама думает, что это недалеко, километров несколько, но потом оказывается, что сынок хочет учиться, жениться, опять учиться, опять жениться. А тут еще и безработица. Путь бесконечный, до упаду. До маминого упаду.
Но мы отвлеклись. Ведь Феденька уже мямлит старшему продавцу сыра:

- Мне… это… ну… жир обескефиренный. И сыру двести граммчиков.

Поросюк Х.Р. бросает на прилавок бутылку кефира, а потом отрезает добрый ломоть сыра. Федя, бледный, как простокваша, смотрит, как ему навешивают лишних сто тридцать граммов и считает в уме, сколько он должен.
Ум для того и дан, чтобы считать, сколько ты должен и сколько не должен.
Принято считать, что в магазине всегда должны мы, покупатели, что мы – просящие, а они – дарящие.

Но теперь наоборот, продавец теперь зависит от покупателя.

Ты заметил, конечно, это словечко: теперь.

Недавно было по другому, владелец всех магазинов был один: государство. Государство не волновалось, что купят не у него, и продавцы не волновались, что купят не у них.

Продавцы были начальниками академиков, мореплавателей, артистов, начальников, героев и ветеранов. И всяких там учителей.

Они были кричальниками, недавальниками, закрывальниками и посылальниками.

Все к этому привыкли, и Федя привык. Он привык, что его могут прогнать, могут не дать. За его же деньги.
Пока наш Федя обессилено смотрит на хитрые пальцы Поросюка и пытается в уме умножить четырнадцать с половиной на три и три десятых (хотя мама дала ему блокнот и карандаш – специально) - мы успеем поговорить о рынке.

Теперь – рынок.

Рынок – это город под названием Купи. В этом городе жители – продавцы и покупатели – договариваются мирно. Этим рынок отличается от базара.

На базаре кричат, обвиняют, угрожают, обманывают.

На рынке спокойно выбирают. Выбирают покупатели, а не продавцы. Потому что продавцов много и есть выбор.

А главное – много владельцев. И если не купят у этого владельца, у этого продавца, то купят у другого. Если владелец продает дорого и грубо, он останется с пустым карманом.
А тем временем наш Феденька несет домой совсем не радостный кусок сыра.

Дойдя до светофора, он вспоминает про мамин блокнотик, начинает умножать в столбик, прибавлять стоимость кефира и вычитать всё это из маминой сторублевки. Получалось, что Поросюк Х.Р. переполучила семь рублей, а Федя семь рублей недополучил. Вот такое получилось растрансыривание последних денег.
Трудно ли ссадить продавца со своей шеи и вынуть его руку из своего кошелька? Да нет.

Надо вспомнить, что ты не тля капустная, не слизняк на клубнике, а человек с деньгами.

Надо выпрямить спину, выровнять голос и неторопливо заказать (а не попросить):

- Бутылку кефира, пожалуйста.

А когда этот кефир тебе подадут, добавить:

- Хорошо. И еще, пожалуй, двести граммов пошехонского.
С тобой, конечно, бывало, что тебя обфедоривали, как Феденьку?

С нами тоже бывает, но всё реже.

Что можно посоветовать?

Примени высшую меру к продавцу Х.Р.Поросюк. Не носи ей свои деньги.

Ведь в соседнем гастрономе работает продавец Улыбако или продавец Негрубейчук.

Ты скажешь, что это далеко, неудобно. А удобно ли чувствовать себя слизняком, пусть даже и на клубнике?

Если тебя обсчитали или подсунули негодный товар, сообщи об этом в торговую инспекцию. Телефон этой хорошей инспекции должен знать каждый, а кто не знает, может узнать по телефону 0-9.
И еще три строчки.

Из покупаний и продаваний, из прошений и получаний, из одолжений и отдаваний состоит дружба, состоит любовь, состоит жизнь.

Хочешь, чтобы жизнь получилась? Не стесняйся брать карандаш и считать.

Спрашивай себя почаще: а должен ли я ?